ГОРНЫЕ МАСТЕРА

Если для центральной России главные герои сказок – богатыри, то на Урале, несомненно, мастеровые и горные мастера. «Горные мастера» – выученики Малахитницы. Они живут и трудятся в подземных владениях Хозяйки Медной горы. Их труд чудесен, они обладают умением придавать жизненность, казалось бы, мертвому камню. Мастер и мастерство – главные герои бажовских сказов. А Мудрость, Талант, Трудолюбие, доброта – главные их свойства.

Цикл из трех сказов о жизни Данилы Мастера («Каменный цветок», «Горный мастер» и «Хрустальная веточка») впервые вышел в 1939 году в сборнике «Малахитовая шкатулка». Сегодня для большинства эти сказы о становлении Мастера с большой буквы.

Работа их от «здешних… наотличку… У наших змейка, сколь чисто ни выточат, каменная, а тут как есть живая. Хребтик черненький, глазки… Того и гляди – клюнет».

Мастер на Урале – культурный герой. Он украшает мир. Со времён древних добытчиков камня и первых металлургов мастер был главной фигурой в обществе, а мастерство – главным критерием оценки человека.

Мастерство – главное мерило человека. Человека сравнивают с камнем. Если это стоящий мастер, он как отборный малахит, если это ничтожный, пустой человек, непригодный ни к какому делу – он как пустая порода, такому остается только выслуживаться да «барские блюдья лизать».

Уральский Мастера – это не только высочайшее мастерство, но и человеческое достоинство, патриотизм и национальная гордость. «Такую красоту сделаем, что со всего света съезжаться будут, чтобы хоть глазком поглядеть... Рабочие руки все могут».

Уральский Мастер в сказах Бажова – человек штучный, гордый, уверенный, делатель и строитель, его нельзя совратить или купить. Он цену себе знает и надеется только на свои силы.

«Кого мне бояться, если я в горе роблю?».

Роясь в уральских архивах, знакомясь с учёными трудами, изучая жизнь мастеровых людей, П. П. Бажов находил многочисленные свидетельства творческой силы русского народа, его талантливости, умения прокладывать новые пути в труде. «Возьмите хотя бы горщиков, – говорил не раз писатель. – Коренная уральская профессия, и сколько в ней поэзии… У нас ведь и мастерство здесь коренное, старинное. Ещё в давно прошедшие времена столько было самородков, крупных талантов, новаторов».

Обращение Бажова к уральскому горнозаводскому краю было обусловлено огромной любовью писателя к Человеку труда, к своей родной земле. Алексей Сурков писал: «В волшебный мир старых уральских сказок Бажов погружал живых русских людей, и они своей реальной, земной силой побеждали условность сказки, как земная любовь простой русской девушки победила волшебную силу Хозяйки Медной горы».

В сказах Бажова прослеживается весь путь становления Мастера. Сначала паренек попадает в ученики, он должен слушать внимательно наставления мастера, проявить терпение, научиться различать детали, понимать душу камня. Когда ученик сравнялся с мастером (что бывает далеко не всегда), начинается их сотрудничество, работа на равных. Учитель уже считается с мнением ученика, уважает в нем мастера. И наконец, самостоятельная работа.

Мастера работают в меру сил и способностей, руководствуясь правилами, освященными традициями ремесла, или, как сказано в «Хрупкой веточке», на все «установ имелся». Были общепринятые правила, например, все гранильщики черную смородину делали из агата, белую – из дурмашков, клубнику – из сургучной яшмы, княженику – из мелких шерловых шариков, а листья и корешки – из офата, малахита, орлеца...

Но у каждого мастера нарабатывался личный опыт, который он хранил в тайне и передавал только сыновьям, племянникам, вообще родственникам: как околтать камень, как его распилить, как присадочный вар готовить, а олово крепкой водкой на полер разводить и как его нанести, чем и когда склеить камень, как на медь присадить, как на дерево и многое-многое другое.

На Урале не принято было бросаться от одного дела к другому. «Лучше одно знать до тонкости. Да и житья не хватит, чтоб всякое мастерство своей рукой изведать». Ценилась отрешенность от суеты, максимальное духовное напряжение способность видеть дело в развитии.

«Живинка во всяком деле есть, впереди мастерства бежит и человека за собой тянет».

Особое значение П. П. Бажова отводит учителю, передающему секрету мастерства. Учитель, в понимании писателя, это не только тот, кто может ему подражать, «но и творчески продолжать дело». Таким учителем предстает дед Нефёд из сказа «Живинка в деле». Герой сказа захотел все ремёсла «своей рукой перепробовать». Посмеивались над ним сначала все, а Тимоха всё же на своём поставил: ремёслам обучился и в каждом деле «до точки дошёл». Только было это ремесленное знание правил, а не мастерство. И понял это герой, когда попал в выучку к углежогу деду Нефёду. Принял тот его с лукавым уговором: «От меня тогда уйдёшь, когда лучше моего уголь доводить навыкнешь».

Простое дело у Нефёда – уголь жечь, да победить старого мастера Тимоха не смог. А секрет был в том, что дело у Нефёда на месте не стояло, всё вперёд двигалось: совершенствовал свою работу Нефед. И учил он Тимоху «не книзу глядеть – на то, что сделано», а «кверху – как лучше делать надо».

Учил искать «живинку» в каждом деле. Она ведь «впереди мастерства бежит и человека за собой тянет. Так-то, друг!».

Человек обязан сам определить свою судьбу, каким путем идти в жизни, – вот чему учат бажовские сказы-притчи. По гребню горы проходила как-то граница заводской территории. И превращается эта «Васина гора» в одноименном сказе в обобщенный образ жизненных испытаний, трудностей, неизбежных препятствий, которые человек должен уметь одолевать. А в проверке внутренней стойкости, упорства, сознательного стремления по-своему проложить путь в жизни и проявляется для П. П. Бажова истинный характер человека. «Вот видишь, – говорит сторож дедко Василий юному подручному, – гора-то на дороге силу людскую показывает. Иной по ровному месту, может, весь свой век пройдет, а так своей силы и не узнает. А как случится ему на гору подняться вроде нашей, с гребешком, да поглядит он назад, тогда и поймет, что он сделать может». И с доброй лукавинкой добавляет старый горщик мальчонке в поучение: «Только то помни, что не всякая гора наружу выходит. Главная гора – работа. Коли ее пугаться не станешь, то вовсе ладно будет».

Живая душа любого дела, его «живинка» – это не что иное, как творческая мысль, выдумка мастера. Об этом говорится и в сказе «Иванко-Крылатко», рисующем единоборство двух мастеров: немца Фуйко Штофа и русского паренька Иванки из семьи старых Златоустовских умельцев. Состязание на лучшую чеканку сабель идёт между умелыми мастерами. Немец Фуйко знал своё дело. Он «руке с инструментом полный хозяин и на работу не ленив». Чистая, чёткая у него чеканка, и «позолота без пятен», и рисунок по правилам, а вот «живым не пахнет». Мастерство его мертво, т.к. оно не что иное, как ремесленничество, не одухотворённое человеческой фантазией.

А Иванко – это «мастер с полётом». Он не боится отступить от правил, не боится прибегнуть к смелой творческой выдумке. Иванко учится у самой природы и вносит в своё искусство её неиссякающую и вечно обновляющуюся поэзию. Нарисовал Иванко на боевой сабле не пустое украшение, условных коньков, а таких коней, какими он знал их в жизни, – стремительных, на полном бегу, крылатых!

Образ, созданный Иванкой, – крылатые кони, – возмутил заводчиков, прогнали они его с завода. Но именно этот рисунок и показал подлинного мастера. Иванко – мастер-поэт, т.к. он поднимается до образных обобщений.

Эта мысль положена в основу второго мотива о мастерах – мотива неустанных исканий художника. Творчество мастера-поэта предстаёт в сказах Бажова не только как вдохновенное озарение, а прежде всего как познание и труд.

Старого камнереза из сказа «Железковы покрышки» спросили, как это так получается, что малахитовые изделия, выходящие из его рук, всегда «цветом разнятся и узором не сходятся». Мастер ответил: «Я из окошечка на ту вон полянку гляжу. Она мне цвет и узор кажет. Под солнышком одно видишь, под дождиком другое. Весной так, летом иначе, осенью по-своему, а всё красота. И конца краю той красоте не видится».

Среди наследников производственных секретов было немало талантливых фанатично преданных своей профессии людей, таких, например, как герои сказов «Аметистовое дело», «Шелковая горка», «Ионычева тропа», «Живой огонек». В сказах автор осмысливает понятие мастерства: творческая смекалка, ценность рабочей выдумки, приобретенный опыт, ответственное отношение к работе, «живой огонек» и «особина» в каждой работе. Это те знаменитые труженики, отмеченные печатью знаменитого русского таланта, который творит не ради почестей, денег и славы, а потому, что не может ни минуты прожить без труда, ибо труд есть наивысший нравственный закон его жизни на земле. Писатель любил повторять: «Чем велик и прекрасен человек? Одухотворённым трудом… Вне труда нет и человека».

Исследователь творчества П. П. Бажова А. Л. Налепин писал: «Судьба рабочего человека, ступившего на дорогу творчества, прекрасна и трагична одновременно. До конца своих дней не будет ведать он житейского покоя, стремясь к недосягаемому идеалу. …Если ты мастер, то обречен на вечный поиск, и в этом истинное счастье настоящего художника».

Практически все образы бажовских мастеров-творцов имеют реальные прототипы (так, прототипом Данилы-мастера, создателя Каменного цветка, является знаменитый уральский горщик Данила Зверев). Бажов также не случайно всегда указывает точное местожительство своего героя. Например, Иван Бушуев живет в Златоустовском заводе, улица Большая Немецкая, между горами Бутыловкой и Богдановкой. Евлампий Петрович Медведев, прозванный Железко проживает в Пеньковке. Всегда важно МЕСТО, так как и сила и талант от него.

Отец, и дед, и прадед будущего писателя всю жизнь провели на медеплавильных заводах старого Сысертского горного округа. Рос, духовно формировался Бажов в рабочей среде; видел и познавал нравы, обычаи уральских горнорабочих, людей суровых и упорных в труде, смелых на выдумку, людей «с полётом». Слушал он рассказы заводских стариков о даровитых мастерах, о тяжком труде в старинных рудниках, о «вольных людях», о бунтах против жестоких заводчиков.

Отец его был рабочим, за свой острый язык он получил прозвище Сверло. Часто он был причиной недовольства со стороны заводского начальства. За обличение несправедливых порядков его не раз переводили с одного завода на другой, а иногда и увольняли с работы. Однако заводчики не могли обойтись без опытного мастера и снова принимали его в цех. В сказах Бажова постоянно присутствуют собирательные названия действующих лиц – «заводские», «рудничные», «углежоги», «старатели», «модельщики», «плотники», «пастухи» – нет конца перечню рабочих и крестьянских профессий, представленных Бажовым.

Бажов сам был олицетворением образа Мастера: старик, с высоким и почти неморщинистым лбом мудреца, с такими глубокими и проникновенными глазами, которые, казалось, видели все на свете и все понимали. «Творческий труд, – говорил писатель, – создаёт не только материальные, но и духовные ценности, он формирует и закаляет человеческие характеры».

Хозяйка водит парня по своим чудесным палатам, но он ничем не соблазняется, помня о слове, данном Настасье. Третье испытание – забыть красоту Малахитницы – Степан не выдерживает. Хозяйка, как сказочная царевна, ищет женихов, ставит им трудные задачи, «женихи» же не могут их выполнить. Парни, приглянувшиеся ей, оказываются связанными обещанием жениться на другой девушке.

Хозяйка владеет секретами высокого мастерства, но она готова раскрыть секрет или оказать помощь только холостому парню. С женатыми она не контактирует, они вне ее интересов. Для нее главное – найти холостого парня, и в его поисках она использует все, даже жажду познания человеком тайны прекрасного. Хозяйка хранит тайну красоты, воплощенную в каменном цветке.

Упоминание о каменном цветке вложено в уста самой Хозяйки. Она откровенно предостерегает Данилу: человек, увидевший цветок, потом об этом жалеет и может вернуться к людям лишь на время. Он становится, по сути дела, должником Малахитницы: «Не отпустишь из горы?» – спрашивает Данила. – «Зачем не отпущу! – отвечает Хозяйка. – Дорога открыта, да только ко мне же ворочаются». Данила стремится, чтобы, глядя на его чашу, люди забывали об искусстве мастера и видели живой цветок. В этом для молодого камнереза и заключается истинная сила мастерства. Данила хочет понять свой материал, «полную силу камня самому поглядеть и людям показать».

Сказочный образ «каменного цветка» символизирует красоту самого материала, ту красоту, что заложена природой и в обломке камня и в куске дерева – словом, в любом материале, какой требует усилий мастера, чтобы стать произведением искусства. Кто увидел «каменный цветок», тот «красоту понял» и в силу этого становится «горным мастером».